Особую активность в измышлений новых сборов де­монстрировали прибыльщики, обязанность которых в том и состояла, чтобы "сидеть и чинить государю при­были". Первый из прибыльщиков, дворовый человек князя Шереметьева Андрей Курбатов, измысливший гербовый сбор с "орленой бумаги" для подачи проше­ний, стал обер-инспектором Ратушного правления, а впоследствии Архангельским вице-губернатором. Умер он, находясь под судом за растрату. "Трудами" при­быльщиков было умножено число всевозможных мелких сборов, таких как хомутейный, шапочный, сапожный, пчельный, трубный, с ледоколу и водопою и тому подобных. В 1724 г., последнем году царствова­ния Петра, в приходе государства насчитывалось свы­ше 70 мелких доходных статей. Знаменитый сбор "с неуказных платья и бород" принес в том году ни мно­го ни мало 1196 руб. Тогда же часть этих сборов Петр самолично упразднил, признав, очевидно, их полную несостоятельность.

С 1704 г. в государственную монополию были об­ращены продажа соли и табака. Торговля солью давала казне 100 % прибыли. Однако следствием стало вздо­рожание этого продукта. "Многие без соли едят и оцынжают и умирают", — отмечал известный публицист петровского времени Иван Посошков.

Казна монополизировала также торговлю юфтью, пенькой, дегтем, щетиной, икрой и многими другими товарами. Прибыль от этой торговли поступала в доход государства. Купцы, непосредственно производившие торговые операции, получали только комиссионные.

Впрочем, Петр не был последовательным сторон­ником огосударствления торговли. В 1719 г. все това­ры, прежде взятые в казну, были предоставлены во­льной торговле. Казенным товарам велено было быть только двум — поташу и смольчугу (в целях сбереже­ния лесов).

В поисках доходов не прошло правительство Петра мимо винокурения и торговли питиями. В 1705 г. были введены "поведерная" и "новоуравнительная" пошли­ны. Последняя взималась при перепродаже вина (а так­же других товаров). Но ежегодные размеры кабацкого сбора увеличились лишь на 100 – 150 тыс. руб. в обесце­нивающейся монете.

В ряду мер, направленных на умножение доходов казны, стояло и восстановление, упраздненного при царе Федоре, Монастырского приказа. Он должен был собирать доходы с монастырских вотчин. Из них мо­нахам без различия сана давалось по 10 рублей денег и по 10 четвертей хлеба на год. Казне оставалось от 100 до 200 тыс. руб.

Наконец, с 1705 года резко увеличиваются объемы выпуска медной монеты (в 1705 – 1707 гг. — более чем в 10 раз по сравнению с предшествовавшим трехлети­ем). Товарное обращение реагировало на поступление ме­нее качественной монеты постепенным увеличением цен.

Число и тяжесть денежных сборов росли одновре­менно с умножением повинностей по поставке рекрут, кормов, людей для всевозможных работ и чрезвычай­ных надобностей. Ежегодно тысячи рублей собирались на постройку Петербурга, а тысячи людей должны были работать на этом строительстве.

Увеличившийся объем повинностей крайне нерав­номерно ложился на население. В ближайших к театру военных действий северных и центральных районах де­нежные платежи, собиравшиеся с крестьянского дво­ра, выросли в 1,5 – 2 раза. В южных и восточных районах, наоборот, увеличение населения и количества кресть­янских дворов опережало рост податных окладов.

Возвышение повинностей было главной причиной бегства крестьян и посадских людей, многочисленных восстаний. В 1707 г., по мнению очевидца-иностран­ца, едва не вспыхнул бунт в Москве, "озлобленной безмерным возвышением налогов".

Но, несмотря на отягощение плательщиков, казав­шееся кое-где предельным, прирост государственных до­ходов далеко не соответствовал потребностям военного времени. Предполагавшееся по смете 1710 г., следую­щего за годом Полтавской победы, полумиллионное превышение расходов над доходами покрывать было уже нечем. Ресурсы казны были исчерпаны. К госу­дарственному кредиту, который широко использовали западноевропейские страны для покрытия своих воен­ных расходов и в XVII столетии, и в более позднее время, России было прибегнуть не так просто. Зная бедственное положение казны, иностранные и русские купцы не рисковали ссужать ей деньги. Да и свобод­ных капиталов в стране было немного. Принудитель­ному займу или традиционной для XVII столетия "пятине" Петр, возможно опасаясь разорить вконец торговое сословие, предпочел дополнительный подвор­ный сбор.